Юрий Вронский - Необычайные приключения Кукши из Домовичей

Когда в пятом, что ли, классе, я увидел эту книгу в маленьком киоске рядом с Останкинской башней, я немедленно упросил отца купить ее. Главным триггером, конечно, было словосочетание «необычайные приключения», к тому же очень хотелось узнать, кто такая эта Кукша и что за Домовичи такие.

Сегодня про Кукшу знают все мои ровесники, даже те, кто книгу не читал и имени Юрия Вронского не знает - спасибо Станиславу Ростоцкому, экранизировавшего ее совместно с норвежцами под названием «И на камнях растут деревья», сделавшего это очень бережно и очень талантливо. Но - о книге.
Историческая проза - штука очень непростая, особенно историческая проза для детей. К своему пятому классу я уже успел отравиться книгами Сергея Алексеева, зато открыл для себя Джека Линдсея; мне полюбились «Приключения Каспера Берната в Польше и других странах» Зинаиды Шишовой и Сергея Царевича, а к «Дню египетского мальчика» Милицы Матье у меня было сложное отношение - казалось, автор заигрывает с читателем, чего я терпеть не мог, но обилие фактуры все же склоняло чашу весов в пользу книги. Но с «Кукшей» у меня случилась любовь, мгновенная и беззаветная.
История 12-летнего словенского мальчика (не из Словении, а из новгородской деревеньки), похищенного викингами во время очередного набега, приковывала к себе прежде всего необычной манерой изложения - повествование в ней, что было необычно для меня, велось в настоящем времени. С одной стороны, это было непривычно, с другой - я словно переживал вместе с Кукшей все события его недлинной жизни: пленение, чудесное избавление от смертельной опасности, дружбу с сыном вождя викингов, конунга, воспитание в селении норвежских морских разбойников; я узнавал такие подробности из викингской жизни, о которых прежде и не думал, а слова «виса» и «берсерк» пришли ко мне именно отсюда. Мастерство писателя позволило мне принять вместе с Кукшей участие в битве на море, отомстить главному своему врагу - и попасть в Царьград, Константинополь...
Юрий Вронский, написавший эту книгу, был писателем и переводчиком с нескольких языков. Он сочинял стихи, писал исторические романы, переводил с с английского, польского, румынского, норвежского, датского, немецкого, причем в основном «взрослые» книги - но прославили его детские: знаменитые «Люди и разбойники из Кардамона» Турбьерна Эгнера и, конечно, «Кукша из домовичей». Он был одноног, дружил с художником Львом Токмаковым, обладал неукротимым нравом, много путешествовал по стране. Он прожил длинную жизнь и успел увидеть полное издание книги о своем главном герое, вышедшей в 2006-м под названием «Странствие Кукши за тридевять морей» (в ней история Кукши прослеживается до взросления, женитьбы и возвращения на родину). Но для меня все равно остались самыми важными первые две части, проиллюстрированные, кстати сказать, великим Геннадием Калиновским. В 2014-м издательство «ОГИ» переиздало «Кукшу», включив в книгу все иллюстрации художника, в том числе эскизы и наброски, и повесть заиграла новыми красками. Будете искать «Кукшу» - рекомендую это издание, а потом и полную версию докупите.

Джеймс Крюс - Мой прадедушка, герои и я

В отличие от “Тима Талера”, переиздававшегося несчетное количество раз, эта книга немца Джеймса Крюса выходила по-русски всего дважды — в “Детской литературе” в 1972-м и в “Правде” в 1988-м, причем второй раз — в сборнике, вместе с “О гномах и сиротке Марысе” Марии Конопницкой и “Крабатом” Отфрида Пройслера. Этому есть понятное объяснение: в советское время “Прадедушку” трудно было поставить на службу социалистическому строительству, да и сложнее эта книга, чем история про Тима Талера, в постсоветское — мало кому интересна, нынче же она должна быть немедленно запрещена и изъята из библиотек; к счастью, наши культурные и прочие начальники малообразованны и неначитанны, потому книга эта все еще находится в обороте. Я, к примеру, две недели назад приобрел ее за 120 рублей по объявлению, найденному в Интернете — то самое, первое издание с иллюстрациями Леонида Нижнего, и считаю, что мне и моим детям крупно повезло. Да, текст ее в Сети находится легко, но все-таки тактильное ощущение для меня (и моих детей, кстати!) все еще играет значительную роль, потому физический носитель предпочтительнее.

Я чуть выше писал про “сложность” книги; стоит разъяснить в чем тут дело, да и вообще, при чем здесь прадедушка и герои. Во-первых, это — вторая и заключительная книга цикла о Малом и Старом, о правнуке и прадедушке (увы, первая часть на русский язык не переводилась, во всяком случае, следов этого перевода я не нашел, зато нашел перевод на украинский 1989 года, завидно!). Именно поэтому в начале книги у читателя возникает некоторое недоумение, поскольку в тексте присутствуют отсылки к первой части; впрочем, это длится недолго. Да, Малый — это альтер эго самого Крюса, как и он, росший на рыбацком острове Гельголанд; случалось ли с ним то, что происходит с его героями, нам неизвестно; хочется думать, что все так и было.

Первая книга называлась “Мой прадедушка и я, или Большой и Маленький мальчик”; в ней рассказывалось о тесной дружбе между прадедом и правнуком и о том, как Старый и Малый совместно, но попеременно практикуются в сочинении прозы и стихов. Во второй книге герои попадают в схожие обстоятельства — у Малого нарывает пятка, а Старый вовсе обезножел и передвигается в кресле на колесах; обоих, чтобы не мешались под ногами у прочих, весьма деятельных и усердных членов большой семьи, объединяют на чердаке большого дома, где те, оставленные в покое, предаются знакомым творческим удовольствиям. Однако на этот раз Старому скучно сочинять просто так, и потому он задает тему:

“...Помнишь, как мы с тобой четыре года назад сочиняли разные забавные стихи и истории?

Я кивнул.

- Ну вот. А теперь, когда мы научились сочинять, давай придумывать всякие истории не просто так, а про серьезные вещи - про жизнь, про людей.

- А что можно придумать про людей, прадедушка? У всех людей один нос, два глаза, два уха, один рот и четыре прадедушки.

- Но не все люди герои, - сказал мой прадедушка.

- Герои, по-моему, все скучные, - поморщился я. - Не нравятся мне эти подвиги Зигфрида - как он там всех убивал своим мечом...

- Мне тоже не нравятся, - усмехнулся прадедушка. - Я и вообще не

считаю Зигфрида героем.

Тут я заинтересовался.

- Как так? - спросил я. - Разве Зигфрид не герой?”

Отсюда и начинается то, что я называю “сложностью”. История про Старого и Малого служит по большей части лишь обрамлением для того, что они сочиняют и для их рассуждений по поводу героизма и героев как таковых. Надо сказать, что вставные новеллы, баллады, сказки и прочие творения Старого и Малого, во-первых, весьма хороши литературно, во-вторых, работают на возбуждение воображения читателя, которому предлагаются серьезнейшие выводы из занятных, хоть временами и простых историй. Выводы эти, конечно же, вступают в противоречие с любой официально утвержденной идеологией; с той, которая сегодня овладела нашей страной — в первую очередь. Одной строки про то, что “героический подвиг без смысла — это просто глупость” (это Старый и Малый обсуждают канонические подвиги Геракла) достаточно, чтобы испытать к героям как минимум симпатию.

А еще эта книга проникнута удивительной силы любовью. Она тут везде — и в отношениях внутри огромной семьи (в которой есть Верховная и Низинная, например, бабушки — их называют так в зависимости от того, где проживает каждая из них, верхней скалистой части Гельголанд или у подножия скалы, в низинной части острова), и в отношениях между Малым и его лучшим другом Джонни, и, конечно, она искрится и пылает между правнуком и прадедом — так, что иногда мне кажется, что “Прадедушку” можно читать в полной темноте, потому что страницы книги светятся сами.

“Любовь к людям хоть и выглядит часто внешне беспомощно и совсем не героически,вконце концов всегда побеждает. Ненависть может быть хороша и целительна. Тот, кто любит людей, должен ненавидеть тиранов.Но человеколюбие, просто любовь, больше, величественнее и прекраснее ненависти”, — говорит Старый Малому. Это просто — да, просто, практически хрестоматийно. Но время от времени кто-то должен проговаривать вслух эти простые, элементарные истины, напоминать их людям и миру, чтобы и люди, и мир не сошли окончательно с ума. Зачастую именно этим занимаются хорошие писатели; Джеймс Крюс, ученик и последователь другого прекрасного немца, Эриха Кестнера (о нем здесь еще пойдет речь) — безусловно один из них.

Вместо вступления

Имея шестерых детей и одновременно испытывая неустанную страсть к чтению, воленс-ноленс становишься читателем детских книг. Это, впрочем, не мой путь: я всегда считал, что хороших детских книг больше, чем хороших взрослых, а главное, они намного лучше. Проверено практикой. Более того — есть такие хорошие детские книги, аналогов которым среди взрослых и не найти, пожалуй.
Так что прошу любить и жаловать — канал о лучших детских книгах, отечественных и переводных. Один день — одна книга. Одна книга — один текст. Один текст — и, надеюсь, десятки новых читателей у этой книги.
Добро пожаловать в МосДетЧтение.